Широко открытое небо - Алексей Стравинский
Человек А и человек Б никогда не смогут понять друг друга. Они живут в одно время и в одном месте, но при этом их миры совершенно разные. Бесконечный алфавит всевозможных миров имеет место быть здесь и сейчас!
Как бы там ни было — их всех что — то объединяет. Они притягиваются друг к друга, дополняя другими людьми свои несовершенные миры. Бесконечны алфавит, в котором каждая буква стоит рядом с другой и в то же время каждая из них закрыта от остальных.
Записка № 2, так же найденная в книге.
3
Стивен соорудил недовольную гримасу.
— Не нравится? — спросил Гость.
Грязная деревянная дверь, оббитая листом уже поржавевшей жестянки.
— Чувства восторга, по — крайней мере, уж точно не испытываю.
— Вот и славно.
Стивен испытывает отвращения от одной только двери. То, что за ней станет для него настоящим шоком, но не новым открытием. Парень увидит старые картины под другим углом. Под углом зрения спасённого человека. Шок будет выражается в том, что не так давно Стивен принадлежал этому миру за дверью.
За дверью подвала!
Хлипкая с виду дверь открылась медленно, с тяжёлым скрипом. В нос тут же ударил перемешанный с всевозможными зловониями воздух — для человека А — и в то же время он был наполнен чем — то ещё. Для человека Б очевидно присутствие чего — то действительно страшного, пугающего.
Свет пасмурного дня ворвался в подвал. Разрушитель тьмы родил дискомфорт. «Оба Гостя» переступили через порог.
По подвалу разносятся монотонные — точно звуки метронома — звуки разбивающихся капель.
Кап — кап…
Стивен сжался. Гость закрыл дверь.
Темнота, звонкое эхо капель и являющиеся из неоткуда шорохи. Всё пространство будто слилось в одну бесконечную тьму. В метре от двери — за ней — больше нет города. Нет и самой двери. Они точно прошли через портал и погрузились в неведомый для подавляющего большинства людей мир, который всегда находится так близко. Здесь нет ни времени, ни пространства. Есть лишь тьма.
Глаза Стивена понемногу адаптировались к темноте. Теперь он видит даже больше, намного больше, чем разглядел бы во тьме обычный человек.
Очень странно, что видны не более светлые тона на фоне тьмы. Здесь видны более черные тона на фоне, казалось бы, безупречно чёрного цвета. Стив разглядел несколько красных точек.
Игра воображения?
Нет.
Красные точки загорались и тут и там.
— Что это? — спросил Стивен Гостя.
Стивен повернулся. В кромешной тьме он каким — то образом видел Гостя так же, как и при дневном свете. Тот будто бы светился изнутри, и исходящий от него свет покрывал его тело тончайшей аурой света.
Гость щёлкнул пальцами.
— Смотри — сказал он.
Стивен увидел до невозможного худые тела людей. Некоторые из них сидели неподвижно, некоторые пятились назад при виде Гостя, некоторые плакали, обхвати себя руками и раскачиваясь по сторонам. При всём этом их глаза продолжали светиться красным. Вот что это за красные огоньки. В былое время Стивен имел пару таких же красных огоньков вместо глаз.
— Идём, — сказал Гость.
Стивен сделал несколько шагов и вдруг обо что — то споткнулся.
Человек лежал на сыром бетоне, в неглубокой луже. Приглядевшись, Стивен разглядел его пальцы — тонкие, кривые, с изломанными ногтями. Грязная, изорванная футболка, кожа человека и всё рядом с ним слились практически в один серо — грязный цвет. Больше на нём не было ничего. Он был настолько худым, что, казалось, его кости вот — вот прорвутся через серую, тонко натянутую кожу.
Человек был мёртв. Быть может его душа сейчас находится в том самом месте, в котором не так давно был и Стивен. Единственное исключение — Гость вытащил его оттуда, а эта несчастная душа оставившая своё тело в луже канализационной воды, мочи и дерьма будет страдать в пещере демона вечность.
Вечность, которая началась уже здесь.
Да, действительно. Быть может при попадании в ад этот человек даже ни сразу почувствует разницы, если вообще почувствует, но смотритель тамошнего «аттракциона» уж наверняка постарается напомнить ему о том, что всё самое худшее впереди.
— Идём же, — повторил Гость.
Стивен переступил тело.
Слева виднеется мертвецки — бледный свет. Там точно горит самая маломощная, покрытая слоем грязного налёта лампочка. Справа красные точки отступали от Гостей, всё плотнее и плотнее прижимаясь к стене. Они издавали страшные, не человекоподобные звуки. Обыватели издавали шипение, похожее на змеиное, слышалось клацанье зубами, кто — то из них скрёб ногтями о бетон, кто — то издавал едва уловимый, но глубоко проникающий истерических смех.
Разного диаметра трубы покрыты старым слоем ржавчины. Сырость, вонь, липкий пол и стены. Разложенные вдоль стен лохмотья, выполняющие роли матрасов. Пустые бутылки, окурки, шприцы.
Едва ли не главный атрибут интерьера.
Люди спускаются в это безобразное место для того, чтобы им никто не помешал спокойно насладиться отсутствием боли, кайфом от наркоты и картинами, нарисованными на холсте из тьмы. Это место будто — бы портал, что ведёт в другую реальность. Дверь портала находится в подвале офисного здания, в котором тысячи офисных планктонов ежедневно ведут борьбу за жалкий кусочек пирога, кроме которого перед их глазами нет практически ничего. Они варятся в своём супе, даже не подозревая, как много контрастов имеет мир.
Источник света ближе. Коридор сворачивает влево. Несколько ответвлений в разные стороны. В каждом дверном проёме густая тьма и по несколько красных точек. Стивен едва сдерживается, чтобы не сблевонуть прямо в тонкое водяное зеркало, что растянулось по всему полу.
Коридор снова свернул. В этот раз вправо. Здесь света ещё больше, но лишь по меркам местности.
Стивен взглянул на невероятно чистого во всех смыслах Гостя. Лицо того было сосредоточено и невозмутимо.
Он наверняка уже знает, что в конце коридора!
Стивен был прав.
Единственная работающая в подвале лампочка освещала жуткую комнату, комнату точно из пост апокалиптического кино о мутантах или зомби. Свет только здесь, а для того, чтобы ширнуться нужно хоть что-нибудь да видеть. Стивен ожидал увидеть здесь корчащегося под наркотой полу — мумифицированного наркомана, но вряд — ли бы тогда Гость вёл его сюда.
Наркоман здесь был, а если точнее — наркоманка. Наркоманка была мертва, уже как несколько дней.
Заваленная на бок голова с широко и криво открытым ртом точно продолжала издавать агонический стон. Её чёрные, собранные в хвост волосы окаменели от грязи. Мёртвая женщина сидела на полу под стеной. Из-под её одежды выглядывали кости грудной клетки, рёбра и сама грудь — усохшая и
